Майдан

В 20-х числах ноября по всему Киеву расклеивали листовки с жирными надписями: «Все на Евромайдан!» И люди вышли. Сначала их было очень мало. Организаторы даже не могли удержать народ на площади в довольно холодные ноябрьские дни. Не готовы были жители Украины мёрзнуть на улице за какой-то абстрактный, туманный Евросоюз. Если бы не провокации с избиением студентов, внимание к протестам быстро бы угасло.

Чтобы организовать такое масштабное народное восстание, необходимо серьёзное финансовое сопровождение, и факт того, что Майдан был проплачен, подтверждает внезапное появление сцены с хорошей звуковой и световой аппаратурой, палатки с чаем и едой. Даже дрова для бочек, возле которых грелись митингующие, тоже стоят денег. И денег хватало на всё.

Я помню своих однокурсников, знакомых, которые ходили на Майдан, никто из них толком не мог объяснить свою мотивацию. Многих привлекала атмосфера праздника, которая искусственно создавалась по давно проверенной методике с использованием пяти каналов человеческого восприятия. Визуально людей привлекали яркие флаги, граффити, креативные плакаты и наряды протестующих. С первых дней начали выступать различные знаменитые музыкальные группы: «Океан Эльзы», «Ляпис Трубецкой», певица Руслана, прославившаяся своим концертом на фоне украинского флага без нижнего белья. Ритмичная музыка, ритмичные речёвки толпы — всё это сказывалось на аудиальных рецепторах и привлекало людей на Майдан. Знаменитые массовые прыжки (скачки) под лозунгом «кто не скачет — тот москаль» имели свой кинестетический эффект воздействия, таким образом люди обнимались и синхронно двигались, что способствовало ещё большему сплочению толпы.

Также организаторами был задействован густаторный канал восприятия, отвечающий за вкус, и олофакторный — за запах. На площади раздавали продукты питания — чай, мандарины, а запах жженых покрышек и костров — стал отличительным признаком майдановца.

Но на Майдан шли не только за ощущением праздника, основная цель протестующих — активная демонстрация недовольства властью. Только вот буквально до 2013 года мало кто задумывался о том, что он чем-то обделён. Уровень жизни, как показывает статистика, был нормальным и катастрофы, по крайней мере, как сейчас, тогда не было. Например, в 2013 году ВВП Украины на душу населения превышал $4000. А в 2016-м сократился почти вдвое — до $2186. Соответственно эквивалент средней зарплаты в 2013 году составлял $443, а нынешняя средняя зарплата не дотягивает и до $280.

В украинских СМИ задолго до переворота активно использовалась технология, которую зачинщики цветных революций придумали уже давно. Сначала подготавливается общественное сознание: внушается мысль о том, что страна в критическом экономическом положении, в правительстве одни дилетанты, самодуры и коррупционеры, которые только и думают о том, как бы обокрасть свой электорат. С экранов телевизоров, а в наше время уже больше из интернета, непрестанно внушают людям, что у них маленькие зарплаты, а в стране высокие цены, ужасная медицина и дырявые дороги. Одновременно с этим показывается красочная картинка из других, более развитых стран, где зарплаты выше, цены меньше, медицина бесплатная, люди приветливее, а солнце ярче. В обществе специально создаётся так называемый эффект депривации, когда представления о лучшей жизни не совпадают с реальностью. Поэтому люди, игнорируя все позитивные достижения существующего правительства, хотят смены режима и вступают в борьбу против «несправедливости» за своё мнимое благополучие.

Игорь Друзь о Майдане говорит так:

«В тот период наша группа, которая включала в себя известного бойца Ромашку — Сергея Журикова, активно тренировалась. Мы проходили определённую военную подготовку и общались со своими инструкторами. Ромашка и сам мог быть инструктором, он был серьёзнейшим бойцом, но считал нужным перенимать и другие навыки, так что тренировался вместе со всеми. Так вот инструкторы нам рассказывали в тот период интереснейшие вещи: что националисты вербуют себе помощников из среды зэков. По всей Украине в различных тюрьмах действуют вербовщики, предлагающие желающим заключённым вступать в военизированные отряды националистов, жить на казарменном положении, получать за это неплохую (по меркам Украины) зарплату. Речь шла о сумме в 5000 гривен.

Также у меня была информация о том, что для участия в Майдане привлечены «вышибалы» из различных киевских увеселительных заведений: ночных клубов, игорных заведений, покерных клубов. То есть, это была явная организация массовых беспорядков, которую курировали очень влиятельные и финансово состоятельные люди».

За все три с половиной месяца беснования жителей Украины, я около шести раз бывал на Площади Независимости. Ещё в конце ноября, когда на площади стояли не более полутора тысяч человек, «Верное Казачество» совместно с другими организациями за здоровую традиционную семью провели митинг. Его по сути можно считать первым Антимайданом. Мы вышли по привычке на Софийскую площадь против ценностей Европейского Союза, за которые ратовали протестующие, находившиеся ниже, у Монумента Независимости. Акция собрала более 200 человек и на несколько дней даже затмила повестку «евроинтеграторов». Но потом случилось «побиття онижедетей» на Майдане и СМИ вновь переключились на антиправительственные митинги.

Осенью и зимой 2013 г. «Верное Казачество» вело активную пропаганду вступления Украины в Таможенный союз. Наш атаман в одно время даже выпустил наклейки с двумя картинками. На одной два целующихся заднеприводных, а на другой многодетная полноценная семья. Соответственно под голубыми надпись — ЕС, а под семьёй — ТС. Причём эти наклейки из печати забирать он послал меня, и не куда-нибудь, а в Верховную Раду. Кто-то для него, видимо, там их сделал. А потом я с атаманом ходил и расклеивал их по вагонам метро.

Во время Майдана все пророссийские организации оказывали максимальную поддержку действующему президенту и правящей партии. Несмотря на то что народный гнев был по большей части оправдан, для стабильности в стране и недопущения кровопролития приходилось их тогда защищать всеми способами. В фильме «Статский советник» главный герой Эраст Фандорин хорошо по этому поводу высказался: «Всё-то у нас перепутано. Добро защищают мерзавцы, а злу служат мученики и герои…»

***

Впечатления от Майдана Игоря Друзя:

«Я вспоминаю первый день Майдана, который навсегда врезался в мою память. Мы с моим другом Дмитрием Жуковым пошли посмотреть на начавшуюся массовую манифестацию. Она не была ещё настолько массовой, но тысячи полторы людей там находилось. Мы посмотрели на это всё и увидели, что это ничто по сравнению с первым Майданом, прошедшим в 2004–2005 г. И мы успокоились. Но, когда мы уже уходили с Майдана, увидели странную сцену: где-то 50 милиционеров попытались разогнать это незаконное сборище, что было заведомо нелепой и даже сумасшедшей попыткой. Потому что разогнать толпу в тысячи полторы людей силами всего 50 милиционеров, причём без соответствующей экипировки, без применения спецсредств — заведомо дурацкая затея. Толпа их прогнала с улюлюканьем. И тогда меня пронзила, как молния, мысль, что если этот алгоритм «недонасилия» со стороны власти будет применяться и дальше, то нам всем конец может наступить. Тогда я позвонил одному своему знакомому из числа помощников члена правительства Украины и сообщил ему об этом. Сказал, что это безумный алгоритм действий власти. Заявил, что надо либо не трогать эту толпу совсем, либо разогнать её быстро и жёстко. Всё-таки идея евроинтеграции слабая и за ней мало кто пойдёт, так что всё может и само сойти на нет. Но лучше разогнать её жёстким методом, и тогда мы достигнем хороших результатов, тем более что есть для этого все законные основания. Ведь толпа собралась незаконно, да ещё в центре столицы. Но вот таким образом «дёргать тигра за усы», как говорят китайцы, а потом отступать — это преступная нелепость. То есть, ты вызываешь ярость у толпы, даёшь ей чувство победы и безнаказанности, и этим подстрекаешь на другие, ещё более противоправные шаги. Таким образом идёт раскачка государства.

И вот действительно оказалось, что это была своего рода репетиция «звiрячого побиття» (зверского избиения) так называемых «онижедетей». Там тоже было «недонасилие», тоже разогнали, но позволили снова этой толпе собраться. Хотя начали изначально хорошо и правильно. Просто после разгона протестующих стоило, конечно, серию арестов провести. Точно так, как это сделано было в период мятежа под названием «Украина без Кучмы»[1]. Тогда арестовали зачинщиков — всего несколько десятков людей (главных организаторов и активистов), и весь этот бунт сразу зачах полностью. Дали им, кстати, небольшие сроки — по два-три года, но этого оказалось достаточно для того, чтобы остальные струсили бунтовать дальше. Так же надо было поступить и на этот раз.

Конечно, такие вещи, как разгон, надо проводить чётко, выверенно и после этого, безусловно, должны быть штрафные санкции нарушителям закона, организовавшим эти массовые беспорядки.

К сожалению, ничего этого не было сделано, произошло то, что произошло. Мы видели весь этот Майдан. Я со своими соратниками постоянно проходил мимо Майдана, хотя обычно издали и слегка маскируясь, — многие бандеровцы нас знали и ненавидели, могли напасть толпой. Но мы хорошо видели, что площадь перенасыщена фашистами, боевиками. Видели и религиозный фактор Майдана, игравший очень большую роль. Каждый день у них начинался с молитвы, и по сцене, обнявшись, плясали раввины, униатские парохи, ксёндзы, раскольничьи попы. Они все соединились на почве этого политического проекта — свержения законной власти».

***

В разгар революции, кроме разведывательных действий внутри самого Майдана, мы с Алексеем Селивановым однажды провернули микродиверсию. Украинствующие повесили на шею памятника Ярославу Мудрому, который стоит на Золотых Воротах, европейский флаг. Атаман, проезжая, увидел это и позвонил мне. Он знал, какое у меня рвение и энтузиазм, особенно к срыву флагов. До этого я ему просто рассказывал, как, гуляя с другом на знаменитой киевской Петровке (рынок), сорвал флаг США, висевший на одном из контейнеров-магазинов местной барахолки. Тогда продавцы из этого контейнера неизвестно зачем вывешивали его на время торговли. Меня он крайне бесил. И я, зайдя с тыльной стороны рынка, перелез через забор с колючей проволокой и сорвал мозоливший глаз флаг Штатов. А друг записал мой перформанс на видео и выложил в интернет. После этого, я думаю, даже если бы захотел поехать когда-нибудь в Америку, меня бы не пустили[2].

Зная мою безбашенность, атаман позвонил мне и предложил повторить. Я через часик подъехал, оценил масштаб работы и полез на памятник. На улице уже темнело, но людей вокруг оказалось немало. Не знаю, были ли среди них «евроинтеграторы», но, когда я, натянув бандану на лицо, взобрался на Ярослава Мудрого и демонстративно срезал складным ножиком европейскую тряпочку, никто не рыпнулся меня останавливать. Атаман весь процесс зафиксировал на видео и даже тот момент, где я, спрыгнув с памятника, подхожу к нему и говорю: «Украина не колония ЕС»[3].

Но другие казаки и кадеты тоже не сидели сложа руки. Они всячески пытались противодействовать смуте. Так, теперь уже подхорунжий, Сергей вообще побывал в роли шпиона на Майдане. Об этом он рассказал в интервью для книги:

«Казаки не могли самоорганизоваться из-за недостаточного количества сил в Киеве, распылившихся по регионам. Бандеровцы уже брали власть в городе, особенно в центральных районах. Нам делать нечего. А я всё звонил атаману и спрашивал: «Что будем делать? Нельзя сидеть сложа руки!» И он, видимо, решил, чтобы я от него отцепился, послать меня на Майдан. Сказал: «Вотритесь в доверие, там есть казаки украинские, вы тоже казак, придумайте себе легенду и вступите в их ряды, ну, и узнайте там всё изнутри».

А для чего всё это было нужно? Наверное, не нужно. Атаману было просто интересно.

Пошёл я туда к местным казакам, рассказал свою историю, что я тоже казак кубанский, хоть родился и в России, но кубанские казаки — это же переселенцы с Запорожья. Они все меня поддержали: «Да-да, Кубань — наша, украинская». Этим, кстати, я и объяснил, почему на русском языке разговариваю, так как мне было тяжело говорить на украинском. Я бы «спалился», если бы пытался говорить на украинском.

Так я втёрся в доверие. Меня там поселили, поставили на продовольственное обеспечение, выдали бейджик, и я имел возможность проходить во все занятые ими здания: в здание Киевской областной администрации, в здание Профсоюзов, кроме там какого-то одного этажа, в который нужен был отдельный пропуск.

Но самое интересное было, когда объявили, что готовится какой-то очередной штурм Майдана «Беркутом» со стороны Софийской площади, то есть они должны были спускаться по трём улицам, которые шли параллельно друг другу. И по слухам «Беркут» должен штурмовать Майдан. Нас, казаков, отправили на баррикады, которые охраняют Майдан именно с той стороны.

И вот я стою на баррикадах и думаю, что мне делать, если сейчас пойдёт штурм? Я же за «Беркут», я же против всех этих «майдаунов», но должен защищаться, потому что легенда у меня такая, и я стою и теряюсь, как мне быть? Слава Богу, штурма не произошло.

Конечно, на «Беркут» у меня зуб был ещё давно. В 2011 году в Крыму, в Феодосии, казаки собирались установить православный поклонный крест в память о погибших в Великой Отечественной войне воинах. А татары были против. И почему-то «Беркут» вступился за татар, окружил место установки креста. А когда мы попытались установить всё же крест, они нас окружили и начали избивать ногами и дубинками. Тогда много казаков пострадало. Вот за это, в принципе, можно было бы на Майдане с «Беркутом» помахаться. Но мы не злопамятные… Поэтому и защищали их на протяжении всего Майдана.

Был весёлый случай незадолго до революции на Украине. Я шёл пешком к метро «Красный Хутор», смотрю: стоит палатка партии «Свобода» с флагом и бандеровец стоит — газетки раздаёт. Я решил подойти и поприкалываться над ним. Начал ему на чистом украинском задавать наводящие вопросы: «Какая программа партии? Что вы проповедуете?» Он начал мне отвечать. Потом я его спрашиваю: «А как вы относитесь к России?» Он подумал, что я такой же украинский националист и выдал фразу: «Была бы моя воля, я на территории Украины за каждое русское слово отрубал бы по одному пальцу». Тут меня уже накрыло. Я начал хватать его газеты, выбрасывать их в мусорку, поливать кофе. Стол и палатку выбросил с обрыва, который был между метро и лесом. А потом начал его бить. И если бы кто-то не вызвал милицию, то бандеровец бы «згинув за вільну Україну»[4] прямо на месте, где проводил агитацию».

***

Итак, состоялся государственный переворот. Янукович вместе со своим окружением сбежали в Россию. Оппозиция полностью взяла управление страной в свои руки, а марионеточная Верховная Рада приняла все необходимые законы для перехода Украины на нацистские рельсы.

В это время в моём окружении среди казаков и просто пророссийских неравнодушных ребят, поняли, что своими силами бороться в Киеве с вооружёнными боевиками «Правого сектора» и других радикальных объединений уже не получится. Украину мы проиграли…

Но в то же время стали появляться первые признаки народного сопротивления в Крыму и Донбассе. Это был не проплаченный регионалами Антимайдан в Киеве, а действительно здоровые народные силы.

В зимние месяцы 2013/14 годов я часто встречался со своим атаманом Алексеем Селивановым и узнавал от него новости о происходящем на Украине. Для меня была важна его оценка событий, которые творились на Майдане, в правительстве, в Крыму. Иногда после занятий в кадетском классе, находившемся в районе Борщаговки, атаман подвозил меня на машине к Индустриальному мосту, от которого мне было проще добираться домой. Мы ехали и говорили об истории, политике, о том, что я никогда не смог бы услышать от своего привычного окружения.

И однажды при встрече он сказал: «Нужно уезжать в Россию». В этот день к атаману я приехал не один, а с Сергеем. После такого предложения Алексея мы с Серёжей замолчали на некоторое время. Для себя слова о том, что нужно уезжать в Россию я воспринял крайне серьёзно и стал думать, как я оставлю семью в Киеве? Ведь если я уеду, а они останутся, то я им не смогу помочь ничем, в случае войны в самом Киеве. А к этому сначала всё и шло. Потому что Майдан ещё пылал, административные здания не были покинуты боевиками, на блокпостах при въезде в Киев стояли вооружённые правосеки, и высказывались предположения, что в самом Киеве всё одной сменой власти не закончится.

Останавливало меня и то, что я учился в колледже. В таком случае мой отъезд в Россию ставил крест на дальнейшем образовании в Киеве. Предложение атамана было авантюрой. Ведь мне исполнилось всего 16 лет, а в России у меня не было ни одного родственника или даже знакомого. Тогда я его спросил: «Это окончательное решение? Если мы уедем в Россию, то больше не вернёмся в Киев? Так как в случае отъезда я жертвую всем: учёбой, прежней жизнью, всеми перспективами». Атаман сказал, что если уезжаем, то уже окончательно и бесповоротно. Но после этого разговора мы ещё несколько недель пробыли на Украине.

Воспоминание Алексея Селиванова о том разговоре:

«Тогда стало понятно, что никакого порядка на Украине не будет и грядёт переворот, и мы думали о том, как действовать в этих условиях. В мирное время «Верное Казачество» было организацией, состоявшей из обычных семейных людей, которые ходили на работу, учёбу, жили в основном в Центральной Украине, а не на Донбассе или в Крыму. Но большинство из них были идейными и мириться с этой русофобской политикой не соглашались. Поэтому с теми, кто смог переступить комфорт и всю устоявшуюся жизнь, мы собрались и решали что делать. У нас был перед глазами пример Белой армии, когда люди после переворота в столицах бросили быт, семьи, дома и пошли на Дон для того, чтобы зажечь там светоч борьбы за единую и неделимую Россию. И мы поступили точно так же. Те, кто хотел, выдвинулись туда, где ещё было сопротивление — в Крым и на Донбасс.

Мы думали, как бороться? Киев — русская земля, Юго-Западная Русь, и отдавать её без боя мы не согласны. Но в Киеве любое сопротивление было бы неэффективным и быстро бы закончилось. Те люди, которых мы воспитали и организовали в «Верном Казачестве», стоят большего, чем чтобы их арестовали в первый же день и бросили в застенки. Поэтому мы связывались с единомышленниками: звонили в Крым, выезжали в Днепропетровск. Сидеть под хунтой — это угнетает русского человека. Именно поэтому среди тех, кто не уехал, тоже нашлись неравнодушные люди, которые боролись. К сожалению, они впоследствии были схвачены и попали в застенки СБУ.

Мы тогда встретились, посовещались и решили проехаться по нашим подразделениям, посмотреть, где есть возможность сопротивления. Большинство наших соратников всё же люди, которые жили мирной жизнью, они не были готовы к войне. Мы проехались по ряду областей Юго-Восточной Украины для того, чтобы оценить потенциал сопротивления. А когда стало понятно, что в Крыму уже идёт работа и всё нормально, мы рассчитывали сделать ставку на Юго-Восток».

Первый раз атаман на своей машине повез меня и Сергея в Днепропетровск. Нужно было помочь местным казакам в охране памятника Ленину. Несмотря на отношение казаков, да и всех нормальных людей к «вождю мирового пролетариата», главная цель которого заключалась в уничтожении России, русского народа и Православия, в 2014 г. нам приходилось его памятники защищать как символ ещё не «смайданившейся» части Украины. Ведь декоммунизация на Украине представляла собой одну из разновидностей русофобии. С собой взяли георгиевские ленточки и казачьи флаги, а так как на выезде из Киева мы проезжали блокпосты «Правого сектора», то переживали, что если начнут устраивать «шмон» — всплывёт наша символика. Но дальновидный Алексей взял с собой ещё и украинский флаг, которым накрыл все рюкзаки в багажнике, чтобы при обыске «бравыми патриотами» не полезли дальше копаться и в знак солидарности со «своими» — отпустили.

Так и случилось. На одном из блокпостов противника нашу машину остановили на досмотр, но быстро отпустили, увидев украинский флаг и услышав, как мы между собой специально разговаривали на «мове».

Мы понимали, что вряд ли бы нас стали обыскивать, но на этот случай у нас тоже был план. Его озвучил Сергей, когда мы только садились в машину. Он объяснил, что если нас «спалят», то нужно не медля, одновременно всем нападать на боевиков и забирать оружие. Тем более что часто на блокпостах стояли всякие ущербные элементы из окрестных сёл и весей, которые держали в руках оружие только для виду, а сами из него даже застрелиться не смогли бы. Добиться успеха в стычке с этими рагулями, по словам Серёжи, мы могли, только если бы напали в один момент. Поодиночке нас быстро бы «обнулили».

Воспоминания Алексея:

«Мы пробирались для того, чтобы сделать эту инспекционную поездку и посмотреть готовность сопротивления по областям. И делали это очень грамотно. Во всех революциях со дна поднимается всякая мразь — люди, которые ненавидят всех окружающих за то, что они лучше, образованнее, красивее, интереснее живут. Эта вся, непонятно где прятавшаяся маргинальная публика вылезла с огромной наглостью и апломбом.

То есть, машину досматривали не представители власти, а вот эти совершено случайные люди. Это противно, от этого трясло. Почему я должен им подчиняться? Но, чтобы наша экспедиция достигла своего места назначения, пришлось мимикрировать, вывесить украинский флаг».

***

Казаки нашего регионального отделения охраняли в городе памятник Ленину и, видимо, попросили приехать главного атамана Алексея Селиванова. В те первые дни после установления нового правительства украинские националистические силы ещё были не так сплочены, и памятник Ленину в Днепропетровске остался нетронутым, благодаря нашему отпору.

Мы вернулись обратно в Киев. Разговор о том, что нужно покинуть беснующийся город, немного поутих, и я продолжил учиться в колледже и жить обычной жизнью. Но то, что мне придётся уехать, я чувствовал всем нутром. Мне хорошо запомнилось моё поведение перед отъездом. Где-то за месяц до того, как я уехал из Киева, в феврале, я перестал спать на подушке и стелил на полу в кухне. Не знаю, с чем это было связанно, но я стал ложиться не на подушку, а просто на простыню. Мне почему-то перестало быть удобно лежать головой на возвышенности. В Киеве для этого особых причин не было, но когда я оказался на войне, моя привычка спать без чего-либо мягкого под головой очень даже пригодилась.

В феврале как раз зашевелился Крым. Тогда я ночами на кухне смотрел видеоролики на YouTube, где на центральной площади мужчин учили разбирать и собирать автомат Калашникова, записывали в добровольцы и поднимали над зданиями российские флаги[5].

Моё сердце чувствовало и подсказывало — надо уехать. Я знал, что не смогу спокойно жить в окружении, где нет моих единомышленников. Только умом мне это было сложно понять. То есть, я не мог вообразить, что возьму вот так и уеду. Но я упорно к этому шёл и всё больше убеждался в своём намерении. А по ночам всё продолжал смотреть видео о событиях в Крыму и слушать уже тогда актуальную песню группы «Любэ» — «Русские рубят русских».

[1] Кампания протестов на Украине в 2000–2001.

[2] Видео 3 —war16.ru/v3.

[3] Видео 4 — war16.ru/v4.

[4] Погиб за свободную Украину (укр.).

[5] Видео 5 — war16.ru/v5.


↓↓↓Приобрести бумажную книгу↓↓↓